
Вечерний кискин

Задача написать интересно полную биографию Иммунуила Канта не из самых простых. Как справедливо замечает, в начале своей книги, Манфред Кюн, нужно постоянно искать баланс между цитированием работ философа и описанием его жизни, которая не сказать, чтобы была богата на события.
И все же, читая такой объемный труд, включается та магия книги, о которой любят говорить филологи: вместе с автором мы проживаем эту книгу. Книга всегда больше любого, даже самого длинного сериала и читая ее, мы все еще, как бы живем в ней, даже когда не держим ее в руках.
Закончив книгу, тот Кенингсберг Канта, что так явственно представляется читателю на протяжении всего повествования, опустел и мы предоставленные сами себе, гуляем, осматривая оставшиеся в нашем воображении, созданные автором, театральные декорации книги. Время сесть на бутафорский камень, медленно провести по нему рукой и задуматься, что мы вынесли из этой работы? Попытаюсь ответить на этот вопрос.
Первое, что перевернуло мое внутренее рассуждение о вещах вокруг, была мысль о том, что пространство, явления, предметы, открываются нам по мере того, на сколько мы можем их воспринять. Так скажем, наше отношение к одному и тому же предмету, может совершенно различаться в зависимости от накопленного нами опыта.
Вторая мысль, которую, как мне кажется, удалось вынести из книги это понятие категорического императива или высшего принципа нравственности.
«Поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом»
Ну и третье, что показалось мне любопытным, это отношение Канта к религиозным обрядом, о котором он пишет в своей книге: «Религия в пределах только разума».
Между «чувственным вогулом, который лапу медвежьей шкуры утром кладет себе на голову с короткой молитвой: „Не убей меня до смерти!“» и «утонченными пуританами и индепендентами в Коннектикуте», возможно, и есть значительное различие в манере веровать, но существенной разницы между ними нет.
Европейский прелат, управляющий одновременно и церковью, и государством, не отличается от тунгусского шамана. Молитва как «внутреннее, по всей форме совершающееся богослужение» и средство снискания благодати есть особенно вредное «заблуждение суеверия (создание фетиша)».
Молиться к тому же не очень разумно, ибо это равносильно объявлению о своем желании существу, которое, будучи всезнающим, не нуждается в такого рода объявлении.
Везде, где ему позволено править, такой клерикализм ведет к поклонению фетишу. Если он станет господствовать в государстве, то это приведет к лицемерию, подорвет честность и верность подданных и тем самым создаст «прямо противоположное тому, что было замыслено»
Читаю сейчас историю Флоренции, книжка издана в 16 веке Никколой Маккиавелли. Действие в книге происходит в 14 веке. В городе несколько крупных семей, у которых свои замки, вооруженные люди и все друг с другом постоянно выясняют отношения, путем, говоря языком 90-ых, стрелок по тем или иным поводам.
Так вот, ради интереса загуглил одну из фамилий и выпала статья, которая рассказывает о винодельческой компании, корнями которая уходит вот туда, во Флоренцию 14 века, то есть с 1300-ых годов и по сей день они живут там и выпускают вино под этим же именем.
Из не менее забавного, среди прочего бизнеса, которым занималась эта семья, было что-то типа: спонсирование Английского короля в войне с Уэльсом.
В моем сердце холодная война,
На улицах — сироты-дети.
Я никак не могу найти тебя.
В каком городе ты затерялась?
Кто украл тебя,
И с тобой мои сны?
Это все правда
Или тень реальности?
Я влюблен в тебя навсегда.
Ты говорила: «Утихнет, пройдет», — но рана не зажила.
Во всех бунтах, от которых я бегу, есть ты.
Я — увядающий на острие тупых ножей.
Вот уже несколько тысяч лет я живу,
И все горю от боли, причиненной тем жестоким.
Нет лекарства, я не могу его найти.
Я пленник этой беды.
Тротуары были свидетелями
Того, каким величественным был этот конец света.
Ты выстрелила в мою грудь
Пулей отравленной любви.
Я влюблен в тебя навсегда.
Ты говорила: «Утихнет, пройдет», — но рана не зажила.
Во всех бунтах, от которых я бегу, есть ты.
Я — увядающий на острие тупых ножей.
То чего мне всегда не хватает в английском языке, возможности сказать “штанишки”, а не штаны.
Приноси в океане прозрачном косатку
В волнах медузу – лови мармеладку
Пусть танцуют ей заводные мишки
Надевай золотые ей штанишки
И книжки секретные читай
A lot of Greek patriots feel ashamed because of the way the streets in Thessaloniki look, so they ask tourists to visit the city later, after all the graffiti has been cleaned. That’s why they write on the walls, asking tourists to stay home.
In fact, since tourists bring value to the economy and could help municipalities clean up the streets, I would recommend everyone visit this city more often.
And if you are looking for a place to stay, definitely choose Airbnb. Greeks are so welcoming that they even move to cheaper neighborhoods to turn apartments in the city center into Airbnbs.
Рождество в Нидерландах
Город Салоники для меня, в какой-то степени, стал иллюстрацией как одни и те же вещи могут по разному проецироваться в нас.
Идеей, что не мы изучаем вещь, а вещь сама по себе является нам в разных образах, в зависимости от того, на сколько широко мы можем ее воспринять.
С этой точки зрения, ключевым становится широта наших знаний, ибо знания добавляют еще один инструмент в наш спектр познания вещи, в восприятия ее.
Поселившись в незнакомом городе в конце 2022 года, для меня Салоники казался серым, безликим местом, не имеющий выраженной архитектуры. Спустя два года, гуляя по тем же самым улицам, я вижу на сколько разнообразна архитектура данного места, сколько абсолютно разных городов включает в себя один большой город.
Окружающий мир остался тем же. Изменился я, добавив в свой инструментарий знание истории этого места, причин тех или иных вещей.
Только сейчас понял, что строчки:
Ты готов был отдать душу за Rock’n’Roll
Извлечённый из снимка чужой диафрагмы
это про пластинки, которые делались из рентгеновских снимков.
Как только начинаешь изучать более подробно биографию гениев, оказывается что каждый из них работал в высоко конкурентной среде. Платон в свое время боролся с другими философскими школами. Скажем, в том же диалоге Горгий, он показывает, что не хуже, популярного в то время оратора Горгия.
Рембрандт работал в гильдии художников и когда гуляешь по Rijksmuseum в Амстердаме на этаже той эпохи, кажется будто многие из картин той поры написаны в таком же стиле.
Кант постоянно конкурировал с другими преподавателями за свое место и мягко говоря, далеко не сразу сыскал славу великого философа.
Издалека кажется будто это отдельно стоящие фигуры, выскочки из полной тьмы. Приближаясь, оказывается, что и среда в которой они работали была не менее важна.
За эти 6 дней сделали 6 перелетов. Венеция – Валенсия – Рим – Салоники – Афины – Стамбул
Город Тривизо
Центр Валенсии
Гора Олимп
Аэропорт Стамбула
Сегодня посетили музей борьбы за Македонию (Μουσείο Μακεδονικού Αγώνα), который находится в самом центре Салоников на улице Proxenou Koromila 23 (на карте: Προξένου Κορομηλά 23, ΤΚ 54622, Θεσσαλονίκη). Входные билеты весьма доступные: 4 евро на человека. Так что, если вы думаете что посмотреть в Салониках, этот музей может быть отличным дополнением к туру.
Двухэтажное здание в неоклассическом стиле было построено в 1893 году и некоторое время служило резиденцией для консульства Греции, пока город не перешел под контроль Греции. До той поры, отсюда велась агентурная работа в рамках борьбы за Македонию.
Генерал Константинос Мазаракис-Айниан, работавший тогда клерком в консульстве так вспомнил те времена:
«Мой рабочий день начинался в консульстве. С утра до полуночи я работал там. Я встречал людей, приходящих из сельской местности. Маленькая дверь со двора вела в собор. Здесь они не попадались на глаза турецкому часовому, стоявшему перед входом в консульство. Это было информационное и консультационное ведомство по противоборству против Болгар.»
После того как Македония вошла в состав Греции в здании музея расположился сельхоз банк, а позже Национальный банк страны, здание которого было разрушено пожаром 1917 года.
Внутри музея можно увидеть экспозиции и миниатюры начиная с 1826 года, старинные карты и османские сабли.
Так же в музее представлены национальные костюмы.
На полный просмотр музея уходит примерно 40 минут. На втором этаже можно найти картинную галерею, а в подвале сценки из жизни города.