Сегодня в 2 часа 17 минут утра впервые жизни пересёк экватор.
Республика Конго встретила грозой, что я не забуду никогда.
Молнии били с интервалом пять – десять секунд, разрывая тьму.
Трясло, но все благополучно. Африканцы, надо признать, радуются посадки, как голу любимой команды.
Что Нигер, что Камерун, что Конго (Нигерию я проспал и сказать не могу) это практически полная тьма ночью. Бывают одинокие огни, в Конго увидал первую подсвеченную улицу. Одну.
Центральную Африканскую республику, там сейчас гражданская война и почему-то Габон мы облетели по границе, про них сказать не могу.
Первое впечатление от Кейптауна: город чрезвычайно контрастный.
Мы были на холме, откуда до горизонта как город в городе стояли трущобы. Сотни тысяч хибар лишенные всяких благ порой даже прошедшего века. И всюду там кипит жизнь, проносятся пикапы где в кузове как маршрутке сидят люди. Толпы детей перебегают улицы.
И в этом же городе, есть районы, которые невозможно отличить от Америки. Молы, особняки, спортивные бегающие в новых эир-подсах. Как все это уживается вместе?
Есть в здешних конечно что то детское. Дорожный рабочий будет махать тебе ручкой с энтузиазмом ребенка. Другой обязательно покажет палец вверх. Третий покажет язык.
Можно ли вас сфотографировать? И женщины бросают все и начинают позировать как профессиональные модели передразнивая друг друга. Вчера проехали 800 км на Восток в сторону Мозамбика
Порт Элизабет, что лежит на 33 широте, продувается всеми арктическими ледяными ветрами. Начинаешь понимать ту отвагу, которую проявляли первые мореплаватели что шли здесь под парусами.
Оживленный, с хаотичным движением, грязный центр, сменяется пустынными районами, которые напоминают Сан-Франциско. Много домов сдается, много выставлены на продажу.
За 800 рублей с человека, можно съесть стейк с бэйби картошкой и выпить капучино.
3 февраля 1488 года португальский мореплаватель, страдая от штормовых ветров, достиг мыса доброй надежды, открыв путь на Индию.
Мы в городе Музенберг, что в 20 км от мыса. Ледяная вода и непрекращающиеся волны дают жизнь для пингвинов и местных серферов.
«Вот видишь белых?» – спрашивает меня таксист: «Они живут за заборами, каждый в своем мире, не общаясь друг с другом.
Мы Африканцы другие. У нас нет заборов, мой дом, дом моему соседу. Это называется убунту – человечность.» Белые живут иначе, но таксист лукавит.
Открытость и неутолимое желание поболтать, вот что царит тут. Мы идём на пятничную ярмарку для соседей. В муниципальном ангаре соседи готовят еду, за столами нет мест: все кушают и общаются друг с другом.
Ночь, мы стоим на трассе и ловим машину. Довольно рисковано, но такси сюда уже не ходит. Мимо летит маршрутка, завидев нас разворачивается, чтобы поехать в противоположную для нее сторону.
В салоне три человека, но они не возвражают. «Я сам родом из трущеб», – начинает свою историю ближний ко мне пассажир. Он говорит с сильным акцентом и я с трудом улавливаю суть. «Очень повезло, что мы вас подобрали, в это время здесь очень опасно». Маршрутка летит по пустынной дороге. Я делаю эту фотку, сложно сказать зачем, почему-то кажется что в таких случаях нужно делать фотографии. «Хакуна Матата» – жизнь без забот, переходит на суахили мой сосед.
Африка очень разная. В нашем доме раздельный сбор мусора. Мы были в кафе, где все официанты с синдромом дауна, представьте такое у нас. За 2 тысячи километров дорог я ни разу не попал в яму. Центр Кейптаун: деловой район сродни Манхеттену.
Мы въезжаем в район трущоб. Таксист заметно нервничает, постоянно держа левую руку у рта. Мы стоим в пробке и в случае чего быстро уехать не выйдет.
Трущобы, или как их зовут township, спальные районы вокруг каждого города. Сейчас здесь кипит жизнь: кто-то спешит на работу, школьники идут в школу, открываются лавки.
С детства слышал истории, сказать по совести, весёлого тона про голодающих детей Африки. Другое когда ты видишь эту нищету своими глазами.
Сложенные самым оригинальным образом из кусков железа бытовки, их крышу от ветра держат булыжники. Дети, что вместо учебы торгуют у прилавка, мусор.
Цивилизованные, просвещенные европейцы считали африканцев людьми второго сорта. (В России, мне кажется, так считают и поныне). Лишенные доступа к медицине, образованию, без равных прав на работу мы даемся теперь диву отчего местные так худо живут.